рассказал Шамбари eremite@yandex.ru

Сергей всегда жил в этой деревне. Его отец и дед здесь жили, весь род, ВСЕ были родом отсюда. Деревня была маленькая, мрачная. Высохшие домики, покосившиеся крыши, пустые улочки.

Никто точно не знал сколько тут жило людей, ведь их так редко можно было тут встретить. Все сидели дома, люди боялись.

Люди боялись людей. Страшно было смотреть друг другу в глаза, видеть жизнь другого. Особенно все боялись смотреть в глаза Сергею. Люди говорили, что Сергей проклят, что он раб темных сил.

А все началось с того, что Сергей на глазах у всех вошел в горящий дом и вынес малыша из него. Казалось бы ничего необычного, человек спас человека. Если бы не одно но… Сергей вошел СКВОЗЬ стену. После этого люди перестали показываться на улицах, над деревней повис страх.

Но Сергей не мучался от этого, ему было приятно чувствовать мир, чувствовать жизнь, в молчании познавать вселенную.

Но однажды молчание пришлось нарушить. В деревню пришла девушка. И конечно же, кроме Сергея никого не встретила.

- Здравствуйте, скажите, а почему у вас тут пусто так? – спросила девушка Сергея.

- Люди есть, по домам попрятались просто. Как тебя зовут?

- Алена, - весело ответила девушка.

- Меня Сергей, что ты тут делаешь, как попала сюда?

- Ой, да я просто гуляю, решила исследовать край родной.

Так за беседой они прошли всю деревню. Алена уже знала все про местную культуру, про обычаи, по природу, про Сергея, про то, как люди отвернулись от него.

- А как ты это делаешь, спросила Алена, имея ввиду прохождение через стену.

- Да дело в том, что делаю я это НИКАК. Это так просто, что кажется таким сложным. Хотя уже давно известно, что материи как таковой нет, что в основе пустота. Физики уже убедились в этом, когда поняли, что все есть лишь пустота.

Алена поразилась, что Сергей знаком с событиями в мире, асам живет в глухой деревне, где 10 домов всего. И спросила:

- Значит, я тоже так могу? Значит, ты можешь научить?

- Ну конечно, это просто, главное верить.

Сергей подошел к дереву. Посмотрел на Алену, посмотрел на свою руку и погрузил ее в толщу сосны. Рука вошла так легко, так смело, что Алена застыла с открытым ртом.

- Хмм…закрывай уже рот и давай пробуй, - отвлек ее Сергей.

Алена все еще с увеличенными глазами подошла к дереву. Посмотрела на свою руку.

- Так, теперь просто расслабься, не напрягай руку слишком. Только ты решаешь, только ты судишь о своих способностях и возможностях. Почувствуй себя, почувствуй все вокруг. Ну как?

- Вроде чувствую. Ой, дерево откликается, дерево чувствую.

- Все правильно, теперь просто осознай, что ты можешь такие штуки выделывать. И просунь руку в дерево.

Алена двинула руку к дереву и …уперлась пальцами в кору.

- Не выходит – прошептала она.

- Конечно, сомнения заметила, заметила, как сама себя тормозишь, как боишься, что СМОЖЕШЬ???

- Да, заметила.

- Еще раз. Отстраняйся от всего, ВЕРЬ, просто ВЕРЬ и руку в дерево.

Алена засмотрелась на дерево, сосредоточилась на ощущениях, и возникло странное состояние безмолвия, все виделось таким простым, таким прекрасным. Рука, просто рука, все вокруг просто, я могу ведь, МОГУ… и рука погрузилась в дерево.

Мир вокруг изменился, все привычное исчезло. «Где я, куда я попала, - подумала Алена, - куда идти, что произошло?»

- Это реальный мир, ты просто осознала это, ты бросила свои сомнения, у тебя получилось, – раздался голос Сергея. – теперь ты можешь формировать ВСЕ по своему усмотрению. Можешь прямо сейчас домой попасть.

- Я не.. как… так.. полу.. о…да… - только и смогла вымолвить Алена. А потом просто увидела свой дом и поняла, что стоит не в глухой деревушке пропавшей в Жигулевских горах, а в своем родном городе, у подъезда своего дома.

«теперь я могу, могу, как все оказалось просто, почему же люди все усложняют, зачем создают себе проблемы и трудности, я научу всех, научу.» – думала Алена.

Вдруг в нее попал камень. Лицо человека искривила ярость. Человек брал еще один камень и было слышно лишь шипение:

- Веееедьмааа, ссссатана, черная, изыди….

Воспоминания. Что они означают для человека, потерявшего частицу себя? Многое. Очень многое. Мы забываем хорошие минуты, но помним боль, которая возвращается всякий раз, когда в памяти всплывает то время.
Вот и для меня воспоминания превратились в ночной кошмар и самую настоящую грусть и боль. Такую, что на глазах появляются слёзы и хочется уйти из города, от людей, но приходится оставаться, понимая, что уже не вернуть то, что ушло на небо, что кануло в прошлое. Я часто вспоминал отель в Чехии, лес вдоль дороги, соседнюю деревню, поход в которую изменил мою жизнь. Даже сейчас, слушая музыку в квартире родителей, я всё помню отчётливо, словно это произошло вчера.
Летнее солнце припекало. Стрелки часов давно показывали четыре часа. В это время отель, в котором располагался детский лагерь, пустовал: все отряды разъезжались: одни в город на экскурсии, другие в деревню за мёдом. Наш отряд – мы были самым младшим отрядом, собравшим детей до 11 лет – отправился в деревню. Название той деревни я не помню, в ней ничего интересного не происходило, да и чешские названия запоминать не так то легко.
Отряд шагал по асфальтированной дороге, идущей от отеля к городам. Мы шли около получаса – всего полпути до поворота. Конечно, вожатые могли повести детей через лес, но они боялись, что в лесу отряд подцепит клещей и прочих лесных паразитов.
Я шёл в самом конце. Один, с опущенной головой, словно мне было стыдно, не торопился, чтобы не обогнать последние ряды. В голове крутились разные мысли, идеи и затеи. Мне уже надоело здесь, и хотелось домой. В Минск. Но до возвращения оставалось чуть больше недели, и я грустил и скучал, неуверенно топая за своим отрядом.

Когда мы проходили мило лесной тропинки, мне приспичило отойти. Недолго думая я свернул к тропинке, уходящей в глубь леса. Сделав свои дела, я замер – из леса доносился вой. Сначала я испугался и собрался бежать к своим, но мой взгляд упал на щенка, скулившего и озирающегося по сторонам. С опаской подойдя ближе, я присел на одно колено и дотронулся до его шерсти. Она была мягкая, словно лён, и красивая: светло-рыжего цвета с тёмными пятнами на спине и белой шерстью над глазами. Я осторожно провёл рукой по шерсти, потом по голове щенка. Его янтарные глаза смотрели на меня, словно он пытался понять, что я буду делать дальше.
Я сидел и смотрел в глаза щенка. И только сейчас начал понимать, что передо мной самый настоящий волчонок. Его глаза просили о помощи, поддержке. Проведя рукой по его шерсти, я замер – волчонок дрогнул, когда я провёл по его задней правой лапе, и зарычал. Ему было больно. Он не мог идти, его лапа сильно болела. Это и мне, не просвещённому в ветеринарии, было ясно. Волчонок лежал и жалобно скулил. Я не знал, что делать. Поднимать волчонка я боялся. Сейчас даже не помню чего я боялся больше: ощутить остроту клыков или причинить ему боль. Я сидел и смотрел в глаза волчонка, но не знал, что мне делать. Прошло не более четверти часа, когда сделав глубокий вдох, я стал медленно поднимать раненного хищника на руках. Волчонок был тяжеловатым, но, верив, что его можно вернуть в родную стаю, я медленно направился в глубь леса, откуда доносился приглушённый вой. Становилось не по себе, ведь вой принадлежал взрослому волку. По спине прошёлся холодок.